Зерна отольются в пули - Страница 79

Уменьшение размеров до 3752 транзисторов сказалось самым положительным образом. Сформированные в строгие строки и столбцы шеститранзисторные ячейки, а также усилители, регистры, мультиплексоры и прочая необходимая для жизни микросхемы обвязка, более-менее совпали с предельным технологическим уровнем «Ангстрема», количество годных изделий сразу прыгнуло почти на порядок, до пяти процентов. Можно сказать, победа, но мой перфекционизм и желание получить как можно больше памяти сыграли плохую шутку. В полной уверенности, что «еще немного, еще чуть чуть», я чуть более оптимистично информировал товарища Шелепина, и тот, по старой привычке трясти с колхозников «удои молока и центнеры пшеницы» практически в ультимативном порядке потребовал с Министерства электронной промышленности SRAM на 512 бит на одном кусочке кремния с десятипроцентным выходом годных.

Обиженная в лучших чувствах «зеленоградская тусовка» больших начальников во главе с Федором Викторовичем Лукиным сопротивлялась как могла. Им, видишь ли, даже чип в 256 бит казался более чем достойным завершением проекта. А если выскочке и скрытому недругу Старосу непременно хочется собрать килобит в один корпус, то никто потакать этой блажи не станет. Тем более, если верить штатовским публикациям, ангстремовский результат как минимум «не хуже», востребованность такой памяти в народном хозяйстве и оборонке огромная. Поэтому достаточно сдать шаблоны на серийный завод, и можно приступить к потреблению вполне заслуженной «минуты славы», получению правительственных наград, премий, а так же защите горячо любимых и крайне полезных для зарплаты диссертаций.

Однако с приказами из ЦК КПСС не спорят, и скоро в кабинете министра электронной промышленности было созвано расширенное совещание всех причастных. Про меня тоже не забыли, Шокин не зря занимал свою должность, и старался по возможности привлекать к важным мероприятиям креатуру куратора из Президиума ЦК. Нельзя сказать, что мне нравилось подобное времяпровождение, мало радости сидеть несколько часов в пусть и огромном, но плотно забитом мужиками кабинете, на жестком стуле вдоль длинного стола. Отчетные речи затянуты, ученые и инженеры удивительным образом затягивают в сугубо технологические вопросы коммунистическое учение и руководящую роль партии. Сменить риторику на «демократическую», добавить парочку названий громких брендов, и получится почти как в будущем, на третьеразрядной конференции по муниципальной автоматизации, только на столах ни тебе бутылочек с минералкой, ни перерывов на кофе-брейк. Кажется, что местные руководители специально загоняют себя в транс некого канцелярского озверения, когда уже все надоело, невыносимо хочется по нужде и курить, а ради скорейшего «закрытия вопроса» не жалко принести человеческую жертву, использовав чуть более высокий стол начальника в качестве алтаря.

Часа через полтора стало понятно, что формально требованиям ЦК мог удовлетворить только шестимикронный техпроцесс, но его форсирование в условиях «Ангстрема» требовало несколько месяцев до первых результатов. Единственной разумной альтернативой было предложение срочно переработать чип на новомодную в США технологию DRAM, в которой можно как минимум в два раза снизить количество транзисторов на бит. Я было обрадовался, услышав знакомое слово, но отлично знающие предмет коллеги быстро прогнали надежды. Оказывается, этот вариант уже прикидывали, но быстро отказались – требовалась разработка весьма непростого регенератора данных с временем срабатывания не реже двух микросекунд, да и вообще, для решения всех проблем производства динамической памяти на КМОП-технологии требовались года, а лучше сразу пятилетка.

В отсутствие конструктивных идей, обсуждение свалилось в жесткий «соцреализм», как его, вероятно, понимал так и не амнистированный Синявский. Называя вещи своими именами, можно сказать, что собравшиеся занялись разработкой плана по дезинформации руководства. Ведь уже навязший в зубах «процент годных» можно поднять не только качеством, в конце концов, все сводится к вопросу правильного учета брака. Если исключить из расчетов все потери «вафель» на предварительных стадиях, не принимать во внимание запоротое на распиле, тестировании и корпусировке… Пожалуй, как раз и выйдут требуемые десять процентов.

При всей абсурдности происходящего, товарищ Шокин явно сломался под напором аргументов «Ангстрема». Да и какой у него оставался выход? Я невольно поежился, представил, как три десятилетия назад какой-то мелкий инженеришка отправил по инстанциям доклад о том, что ракеты Королева «могут летать вдвое дальше». Описанное хорошо совпало с планом, или решил выделиться кто-то из «знатных токарей», занесенных революцией в топ-менеджеры соответствующего наркомата, родился указ, покатился бумажный вал… В результате знаменитый главный конструктор попал на Колыму, и выжил буквально чудом.

Конечно, на дворе 1968 год, и совсем не Сталин в Кремле, но… Я мысленно отвесил себе здоровенную плюху, в отправляемых Шелепину записках надо не просто «проявлять осторожность», требуется дьявольская, практически нечеловеческая аккуратность, примерно как у сапера, пытающегося разобраться в незнакомой системе минирования крупного объекта. Ошибка, глупость, минутная слабость, и без всякой вины могут пострадать, а то и погибнуть, совсем неплохие люди.

Тем более нынешняя власть далеко не сентиментальна и беззуба, наоборот, в народном хозяйстве идет серьезное закручивание гаек. Газеты чуть не каждый день пишут про борьбу с вредительством и смакуют серьезные срока директорам, председателям и прочим завхозам. Милиция вообще учудила – оборудовала несколько самолетов под летающие лаборатории, а следователи не ленятся приобщать фотографии аэрофотосьемки к делам о приписках. Говорят, секретари райкомов при одном только слухе о направлении в район самолета собирают «тюремный чемоданчик», по Москве ползет липкий и страшный слушок о новых чистках, старики поговаривают злобно, «вот погодите, наведет Тикунов порядок, Лаврентия Павловича добром вспомните».