Зерна отольются в пули - Страница 25

Сначала я думал, замучают мужика проверками. Слухи пошли по городу странные чуть не сразу, дескать в пиво химию прямо с ТЭЦ мешает, да грязное все, тараканы стаями ходят. Но подергались немного и отстали. Нет сомнений, был командный окрик с самого верха – «не трогать частников». Может и не зря я писал свои записки, хоть что-то дошло до коммунистов. Хотя масштаб перемен кажется таким смешным… Прямо как мальчишки пытаются остановить волну, бросая в нее камешки…

— Петя! Ты чего тут сидишь? — сердито ворвалась на кухню жена, которая, оказывается, уже успела не только одеться, но и навести на лицо легкую раскраску. — Посуду в раковину и вперед! Только пиджак в шкафу не ищи как вчера, он на вешалке в коридоре. Носки на кровати. И вообще, Рудольф Петрович уже подъехал небось, опять занудничать будет!

Ну что тут возразишь? И впрямь, сам не заметил, как по примеру старших товарищей задумался о «великом», в то время когда в НИИ дел невпроворот!

* * *

Советские карикатуристы рисуют очень правдивые плакаты про «мир запада», проклятые империалисты на самом деле очень глупые люди. Стараются, поддерживают какую-то странную литературную чепуху, помогают в сборе подписей за освобождение «видных» политических сидельцев Синявского с Даниэлем, вражьи голоса постоянно рассказывают про страшное лечение в психушке Владимира Буковского, который и не подозревает, что в моей истории был кандидатом в президенты России. Подрывать коммунистическую империю нужно совсем не так! Нет более крутой антисоветчины, чем ежемесячный журнал «Popular Mechanics», который вполне доступен чуть не любому гражданину СССР в библиотечных отделах зарубежной литературы. Кому нужно прятать штатовский прототип журнала «Техника Молодежи»? Но стоит копнуть вопрос глубже, и выясняется – идеи из «Popular Mechanics» опережают советские на добрый десяток лет! Кошмар, а как же «советское значит лучшее»?

Так что вместо рассказа о диссидентах Владимир Юрасов с Радио Свобода должен попросту призвать инженеров в библиотеки, посмотреть своими глазами на уровень разработок. Начать можно с диктофона Timex Magnetic Disk Recorder, который был подробно расписан в марте 1955 года, на странице 164. Просто позор, некий пришелец из будущего, крутой по местным меркам специалист по компьютерам, попросту не знал о массовом производстве подобной техники! И что характерно, никто из сотрудников НИИ «Интел» не смог раскрыть ему глаза на факт существования в природе чуть не десятка моделей дисковых магнитофонов. Так что мы потратили немало казенных денег на изобретение знатного велосипеда.

Радует меня в этой истории одно. Никто из инженеров не удивился произошедшему проколу, приняли как должное и привычное. Лишь Федор досадливо крякнул – «ну ничего, мы и не такое видали». Скорее наоборот, у ребят произошел разрыв шаблона, когда вместо разработки «отечественного аналога» я попросту заказал пяток устройств в закупку, благо, цена на них оказалась чуть менее полусотни долларов за штуку.

…И вот спустя месяц «Таймексы» легли на стол нашей лаборатории. Симпатичные чемоданчики из обклеенной дерматином фанеры скрывали под собой небольшую прямоугольную коробку черного пластика размером примерно с ноутбук, но раз в пять толще, поверх которой красовался вращающийся диск и «ножка» привычного по проигрывателям грампластинок тонарма. Только вместо иглы была смонтирована магнитная головка. Впрочем, инструкция предусматривала возможность обратного downgrade, в смысле, возвращения на место иглы и прослушивания обычных виниловых «сорокапяток».

Изюминка конструкции заключалась в «шаблоне» — небольшом пластиковом кружке со спиральной канавкой, который накладывался поверх магнитного диска. Именно по нему скользил специальный «хвост» тонарма, путь которого по большому радиусу повторяла магнитная головка. Просто, удивительно дешево, и достаточно надежно. Но самое забавное было в магнитных дисках – производитель обещал 10 000 циклов перезаписи без потери качества. Наверняка вранье, но надо признать – изготовить качественное покрытие для толстой, практически негнущейся пленки куда проще, чем на магнитную ленту. С высоты 2010 года я не придавал этому особого значения. Однако напрасно, для пленки добиваются покрытия около 10–15 мкм, т. е. раза в три-четыре тоньше человеческого волоса. В то время как на диске слой лака с порошком оксида железа был более 100 мкм! Нужно ли говорить, что это значит для промышленности СССР, которая так и не смогла в моей истории наладить производство кассет сносного качества? В то время как диски можно было легко штамповать чуть не в любом подвале на основе «ржавчины и канцелярского клея».

По приводу ничего не пришлось менять вообще. Ширина «дорожки» на записи была чуть менее миллиметра, точно такая же, как на компакт-кассете Philips. Таким образом на 17-сантиметровой «пластинке» получалось рабочее поле шириной в четыре сантиметра, или сорок пять дорожек. Более того, разработчики «Таймекса» не изобретали своих стандартов, и скорость диска вполне совпадала с компакт-кассетой. Мы не стали долго думать, и быстро написали драфт нового отраслевого стандарта, предусматривающего плотность записи четыре байта на миллиметр с хорошо знакомым мне по сетям Ethernet кодированием Manchester, что в итоге дало чуть более 80-ти килобайт на диск.

Экспериментальная запись и считывание данных на подопытной БЭСМ-4 «пошли» практически сразу. Сказался опыт обработки и фильтрации сигналов с нарезанных на виниле пластинок. Вот только имеющиеся у нас пять образцов «Таймекса» воспринимали диски друг с друга с большим трудом, причем мешала в основном обычная механика. Там зазор, тут люфт, здесь дисбаланс – в итоге считывающая головка постоянно «цепляла» соседнюю дорожку. Пришлось добавить специальный винт для ручной подстройки головки, а для контроля уровня самым простым способом, «на слух» — встроить небольшой динамик. После такой «доработки напильником» американская техника начала справляться с задачей уверенно, хотя порой даже опытному оператору требовалось две-три попытки для компенсации сложных дефектов типа неравномерного шага нарезок в «шаблоне».